Юрий Власов — преодолевая себя. Штангист Юрий Власов: биография, семья, спортивные достижения «Хождение по золоту»

(Родился в 1935 г.)

Советский тяжелоатлет. Чемпион игр XVII Олимпиады в Риме (Италия), 1960 год

На римской Олимпиаде штангисты-тяжеловесы вступили в борьбу позже всех других спортсменов, когда почти все комплекты медалей были уже разыграны, и имена спортсменов, ставших героями игр, повторял весь мир. Так что соперничество советского атлета Юрия Власова с двумя американцами - негром-гигантом Джеймсом Брэдфордом и Норбертом Шемански, олимпийским чемпионом 1952 года (тогда, правда, он выступал в полутяжелой весовой категории) можно, пожалуй, сравнить с мощным финальным аккордом игр XVII Олимпиады.

А когда в борьбе тяжеловесов определился победитель, которым стал Юрий Власов, журналисты немедленно окрестили его «самым сильным человеком» планеты. Ведь он побил, наконец, мировой рекорд американца Пола Андерсона в тяжелоатлетическом многоборье - жиме, рывке и толчке, установленный на чемпионате мира 1955 года и составляющий 512,5 килограмма.

Однако многих удивляло, что Власов никак не соответствовал обычным представлениям о силачах-тяжелоатлетах, поражающих лишь весом и мускулатурой, но никак не интеллектом. Все уже знали, что штангист из СССР, на помост, кстати, выходивший в очках, оказался великолепно образованным, обаятельным человеком. Тонким ценителем литературы, искусства, музыки…

Правда, о том, что он и сам всерьез пробует свои силы в литературе, тогда еще мало кому было известно. Но годы спустя Юрию Власову предстояло стать профессиональным писателем, автором многих книг, в том числе и художественных. По счастью, написал он и документальную книгу «Себя преодолеть», в которой лучше чем это сделал бы кто-нибудь другой, рассказал и о своем пути в спорте, и о главной своей победе - на Олимпийских играх 1960 года.

С одиннадцати до восемнадцати лет Власов учился в саратовском Суворовском училище, которое окончил с отличием. «Рос я в суворовском училище, - рассказывает он сам, - среди крепких и здоровых мальчишек. Сила и удаль особенно ценились и уважались у нас. Мы понемногу занимались борьбой, боксом, легкой атлетикой. Все вместе: и книжные герои, желание двигаться, бороться, побеждать - зародило в нас любовь к спорту».

Удивительно, но штангу в свои «суворовские» годы Юрий Власов недолюбливал. Тяжелой атлетикой он увлекся уже во время учебы в Военно-воздушной академии имени Н.Е. Жуковского, которую, кстати, за год до римской Олимпиады окончил с красным дипломом и медалью. А в год поступления в академию Власов увидел своими глазами знаменитого американского штангиста, мирового рекордсмена Пола Андерсена.

«Лето 1955 года, - рассказывает он сам. - Зеленый театр московского Парка культуры и отдыха имени Горького. Матч штангистов США - СССР. Я сижу в центре зрительного зала и жадно ловлю каждый вздох Пола Андерсона. Огромные тяжести в его руках становились просто невесомыми, и зал буквально ревел от восторга.

Нет, тогда я не верил в то, что Андерсона можно победить - слишком фантастическими казались его результаты. Тогда я еще не понимал одной очень сложной и в то же время очень простой истины, гласящей, что возможности человека беспредельны, что любой, самый высокий результат является лишь вехой на пути вперед. Просто в любой области человеческой деятельности большое, выдающееся опережает свое время и поражает современников, а потом, глядишь, феноменальное уже воспринимается как обыденное, привычное».

После того лета 1955 года пройдет пять лет, и Юрий Власов превзойдет достижения Андерсона. Уже в 1957 году он выполнил норму мастера спорта и считался одним из лучших тяжелоатлетов страны. В 1959 году впервые стал чемпионом СССР, завоевав в том же году титулы чемпиона мира и Европы. На игры XVII Олимпиады 1960 года в Риме Власов поехал, вновь став чемпионом мира, Европы и страны.

В турнире штангистов-тяжеловесов участвовали 18 спортсменов. Но явными фаворитами были только трое, и кульминация - противостояние между Юрием Власовым, Джеймсом Брэдфордом и Норбертом Шемански в римском «Дворце спорта» - пришлась уже на ночные часы. В первом движении - жиме - лучшие результаты Власова и Брэдфорда оказались одинаковыми: 180 килограммов. Оба установили в жиме олимпийский рекорд. Шемански отстал на 10 килограммов.

Во втором движении - рывке - все трое подняли по 150 килограммов. Но во втором подходе Власов поднял уже 155 килограммов, опередив ближайшего соперника в многоборье Брэдфорда на 5 килограммов. Кроме того, в рывке он установил новый олимпийский рекорд.

Теперь победитель должен был определиться в третьем движении - толчке. Шемански толкнул 180 килограммов. Брэдфорд - 182,5 килограмма. Власов - 185 килограммов. И хотя оба его соперника уже прекратили бороться, и Власов не только стал олимпийским чемпионом, но и побил, наконец, мировой рекорд Пола Андерсона в тяжелоатлетическом многоборье, он использовал еще два своих подхода.

Сначала Власов попросил установить на штанге 195 килограммов и толкнул его, улучшив теперь уже свой собственный мировой и олимпийский рекорд. А потом на штанге был установлен вес 202,5 килограмма. В зале воцарилась тишина…

«Длинный коридор из людей, - рассказывает об этих мгновениях сам Власов. - Я шагаю на помост. Впереди большой зал, тишина и штанга. На штанге - рекордный вес. Подхожу к штанге. Расставляю ступни. Предельно точно. Отклонение нарушит движение. Штанга не пойдет по выгодному пути. Сжимаюсь. Мельком оглядываюсь: трибуны, люди, огни… Штанга на груди. Воздух. Глотнул и замер. Скованы мышцы… Жду команды судьи. Спина заломлена назад. Штанга сдавливает сосуды, и в голове нарастает гул.

Команда! Врос в усилие. Штанга сорвалась с груди и стремится вверх. Звон в ушах, гул подтянутых мускулов. Точно басовые страны рокочут. Проскочить бы мертвую точку. Самый дурной момент. Одна группа мышц, отключаясь, передает усилие следующей. А та, следующая, в положении крайне невыгодном и поэтому не развивает наибольшей мощности. Штанга здесь может остановиться, а борьба. закончиться.

Вжимаюсь в усилие!.. Выиграть! Вот-вот оторвутся носки, и судьи не засчитают попытку. Обрушился, точно стена высоченного дома, крик. Кричат люди. Крик подхлестывает. Не сдаюсь. Из последних сил упираюсь руками. Весь я в музыке. На пределе ревут басовые струны - самые мощные мускулы. Балансирую корпусом. Ступни перекатываются в ботинках, но ботинки неподвижны. Их нельзя отрывать от пола. Запрещено правилами.

Слушаю штангу над головой. Слушаю, как одно большое ухо. Держать!.. «Есть! » - это голос судьи».

Так, подняв 202,5 килограмма, Власов довел мировой и олимпийский рекорд в сумме многоборья до 537,5 килограммов, превысив достижение Андерсона сразу на четверть центнера. Кроме того, установил мировой и олимпийский рекорд в толчке. Из зала нового чемпиона вынесли на руках.

Вице-президент Международной федерации тяжелой атлетики Бруно Норберг прокомментировал победу Юрия Власова на играх XVII Олимпиады 1960 года в Риме так: «Поразителен юный профессор тяжелой атлетики Власов. Его отполированная техника венчает феноменальную силу. Не секрет, что многие атлеты тяжелого веса тучны и неуклюжи. Власов же элегантен, изумительно сложен, его выступления - радость для всех. Результат советского штангиста приведет к новому бурному развитию тяжелой атлетики во всем мире».

Следующие после римской Олимпиады три года Власов выигрывал все соревнования, в которых участвовал - трижды становился чемпионом мира, Европы и страны. Только 1964 год был менее удачен - ему удалось завоевать лишь титул чемпиона Европы. Однако в том же году Власов установил новый мировой рекорд в тяжелоатлетическом многоборье - 580 килограммов.

В 1964 году проходили игры XVIII Олимпиады в Токио, но на них Юрию Власову досталась только серебряная медаль. Чемпионом же стал Леонид Жаботинский, поднявший в сумме тяжелоатлетического многоборья 572,5 килограмма. Власов отстал от него на два с половиной килограмма. Однако в жиме он установил новый мировой и олимпийский рекорд, подняв 197,5 килограмма.

Любопытно, кстати, что третьим призером, как и на римской Олимпиаде, стал американец Норберт Шемански.

После токийской Олимпиады Власов прекратил активные тренировки и выступал на соревнованиях только время от времени. Но в 1967 году на чемпионате Москвы установил свой последний мировой рекорд в жиме - 199 килограммов. Всего же на его счету 28 мировых рекордов, пять из которых - в троеборье.

С тех пор Юрий Власов занимается литературным трудом и общественной деятельностью. Он автор книг «Себя преодолеть», «Соленые радости», «Справедливость силы», «Белое мгновение», «Верить», трилогии «Огненный крест». Большую известность получила книга «Особый район Китая», где Власов рассказал о работе своего отца в годы Второй мировой войны военным корреспондентом ТАСС в Китае.

Тренер запретил пробовать рекордный вес. И все же толчок мы выполнили по полной программе, нельзя было обойти зрителей: с одной стороны, забыть их, не принимать во внимание, с другой – просто пренебречь. Люди азартно ждали – и я не мог пройти безразлично мимо.
Эта бездна любопытства, страстей и доброжелательства!
Но ведь можно и рухнуть в эту самую бездну – и уже никогда не подняться. Пол мне казался раскаленным, зыбким. Я был в полубреду.
Болезнь воли подтачивала силы к сопротивлению, все размывая и размывая желание жить. Казалось, кто-то огромный дул и дул на огонь моей жизни… и вот-вот задует. Я был еще глуп по-детски и очень боялся смерти.
Конечно, не только глуп и не столько глуп: страх смерти – это еще и чрезмерная любовь к себе. Теперь подобное состояние во мне или в других вызывает отвращение. Оно недостойно человека…
А тогда физическая вымотанность, сон по три-четыре часа, усталость от постоянных переездов, предельные нервные напряжения на помостах, а ночью – с самим собой, постоянный, неослабный интерес публики и прессы, мучительные, бесконечные интервью, отсутствие покоя и необходимость полного внешнего владения собой – болезнь стремительно раскачивала меня…
Мне еще предстояло перешагнуть через себя…
Перешагнешь через себя, через любовь к себе – и обретешь свободу.
Меня высветили лучи прозрения, когда уже стал седеть, через длинные-длинные годы…
А тогда, в той болезни, я впервые менял кожу, а с нею и всего себя, весь строй чувств и мыслей.
В жизни я пережил несколько подобных перемен – и всякий раз нарождался на свет новым, оставляя себя прежнего чужим, ненужным для себя…
Ближе к полуночи закончилось выступление в Оулу, а на рассвете (собственно, рассвета не было – стояли, кольцо за кольцом, белые ночи, дымка этих ночей) мы вылетели в Хельсинки. Из Хельсинки в тот же день автомобилем устремились на новое испытание, в этот раз – в Пори. Дорога на долгие часы…
В Пори я попробовал жим. После веса 160 кг отказался – боль предупреждала об опасности игры. Остановиться на 160 кг, имея рекорд 188,5 кг, взятых какие-то три недели назад в Тбилиси,– скверно! Начал было рывок – и осекся. В рывке движения размашистые – не удержишь в заданном режиме, не получится куце. Сейчас нужно именно куце, чтобы не разбередить травму. Опять запрет. Сунулся пройти по всем попыткам в толчке. На околорекордном – срыв. Не держу над головой: жидкий, задыхаюсь, в душе– отчаяние… Казалось, вот-вот стены сомкнутся и раздавят меня. И я – жалкий, потерянный…
Ночью из Пори опять автомобилем в Хельсинки. Вяло воспринимаю дорогу, слова. Бессонница сократила отдых до каких-то нескольких часов. При таком режиме наладить сон невозможно. А отчаяние не оставляет ни на мгновение.
В Хювинкя прихватываю 211 кг, выталкиваю. Руки держат штангу над головой, но последнее усилие – вхождение под тяжесть – не дается: упрямлюсь, боюсь… и опять этот ужас в груди!
Стремлюсь овладеть мускульным взрывом. Вправить его в схему усталости, не уступать растерянности. А завязанность мышц, увеличение веса штанги из-за усталости ошеломительны. И еще этот подлый страх безволия;
ночи, полные беспокойства, тоски… уйти, сбежать от людей…
Мне представлялось, я пожираю раскаленные угли…
Но главное – выстоять и не подать виду. Во веки веков у людей любые нервные неполадки – это как позорное заболевание, вроде клейма неполноценности. Кто станет разбираться, отчего это?..
Но и без того я должен молчать и быть неизменным – исходить силой и уверенностью. Что бы ни происходило со мной, я должен быть для всего мира неизменным. Все переварить, сжечь в себе, ничем де выказать слабость. Держаться! Я сам звал эту жизнь и основательно ею обожрался. Она оказалась жестче, беспощадней, чем мне это виделось даже в самых мрачных представлениях. Теперь лишь держаться.
Учиться терпеть. Жить – это значит терпеть, пережигать одну породу в другую. …И много, обостренно размышлял о насилии. Сила способна сокрушить человека – и только. Никакой другой власти над ним она не получит. Вообще применение силы никогда не исправляет политической обстановки, тем более на длительном историческом отрезке времени. Насилие в таком случае плодит рабов или затаившихся врагов…
Ночью возвращаемся в Хельсинки. Лежу в белом покое северной ночи. Ни малейшего желания спать. Одна громадная усталость… и отчаяние.
Я брал рекордный вес или околорекордный через день. И не один раз, а в многие попытки. Все туже и туже скатывались в узлы мышцы. Боль переутомления сопровождала даже не упражнения со штангой, а обычный шаг. Завязан мышцами, связками. Истощен усталостью и бешенством вышедших из-под контроля нервов.
Тренер пытался облегчить питание мышц массажем, но раствори-ка эти узлы, если через день затягиваю по-новому. Да, жить – это значит терпеть.
Однако я преодолел бы усталость – движение искажала самостраховка из-за травмы. Я исправно выполнял самую трудную часть работы – захватывал рекордный вес на грудь и распрямлялся из "низкого седа". Но поспеть отправить его вглухую, на фиксацию, отказывался. Боль и инстинкт самосохранения, помноженный на боль, искажали движение. От выступления к выступлению я подавлял страх. Ближе и ближе притирался к правде упражнения.
Только бы обогнать изнурение! Ведь усталость накапливалась. И должен наступить день, когда мышцы не подчинятся.
Азартная гонка! Кто возьмет свое раньше – усталость или я, затравив страх за себя и боль?
В Хельсинки я рассчитывал на сутки отдыха. Но в программе турне оказалась совместная тренировка с финскими атлетами. Вместо отдыха показываю разминку, жим, рывок и опять толчок. Работа часа на два и еще слова, слова…
В каждом городе пресс-конференция и официальный прием, а я нуждаюсь в одном – отдыхе. Да, еще последнее выступление – в Хяменлинне. Для меня это последняя проба: она даст ответ, кто я.
Даже если бы я все время был один, мне нет покоя. Воспаленное сознание травит горячкой возбуждения и бессонницами. Взять бы и расшибить голову – и тогда покой, тогда нет памяти, а стало быть, и боли; растворится, исчезнет все, что травит меня.
Я оглядываюсь на этот мир, господи, этот мир здоровых, сытых и самодовольных людей…
И опять переключаюсь на будущее усилие. Нужно собраться, нужно контролировать каждое движение, нужно взвести силу на весь предел, раскалить волю, взвести себя, а уже все слова жалости потом…
Взвести себя… Еще взводить… Я и без того пожираю не воздух, а раскаленные угли…
И снова переезд на машине, снова разминочный зал, теперь только в Хяменлинне.
На штанге-211,5 кг. Это не рекорд мира, это моя жизнь поставлена на кон.
Три зачетные попытки – вес не идет даже на грудь! До сих пор всегда захватывал любой вес,– не знал срывов: ноги и тяга никогда не подводили. Неужели усталость выиграла гонку? Ведь последнее выступление, последнее… И потом, в победе уже другой смысл, ничего от самолюбия и тщеславия. Сейчас победа означала бы, что я сильнее страхов и любой нервной болтанки. Тогда у меня будут доказательства, что я управляю собой, я не разваливаюсь, не погружаюсь в безмолвие, а управляю собой. Да, да, я не болен. Это доказательство рекордом имеет смысл жизни. Вся жизнь теперь в этом доказательстве. Сейчас станет все ясно…
Стою за сценой, а пол подо мной – как натянутый тент, живой пол, огненный, вязкий… Три минуты на исходе – пора… Не иду к штанге, а веду себя.
Больше попыток нет – только вот эта, четвертая, узаконенная правилами.
Уже не думаю ни о чем, превращаюсь в заученность движений. Заранее исключаю реакцию на боль. Вести движение в любом случае! И главное – ближе к грифу. Чем ближе, тем рискованнее, зато легче штанга…
Никакая болезнь, ничто не имеет власти надо мной. Я докажу! Я хозяин себя, не болезни, а я! Все верно: с мыслью можно бороться лишь мыслью…
Вес четко захватываю на грудь. Теперь встать, проскочить кислородное голодание. Ведь работа с тяжестями всегда на перекрытом дыхании. Разве перед посылом чуть глотнешь…
Встал! Штангу держать над яремной ямкой – не давай ей сползти! Гриф перекрыл сосуды, едва пускает кровь к голове. Успеть с движением! Я никогда не терял сознание. Но на судороги других насмотрелся…
Должен взять победу, должен! Докажи свою жизнь, докажи!..
Руки! Проверь руки! На скованных– не пойдет. Расслабить. В меру расслабить, чтобы вес не смял. И держи поясницу, держи!
Помни: глубокий подсед для посыла недопустим. Надо подсесть коротко и в удар вложить собственный вес, вытолкнуть себя всеми мышцами на тяжесть "железа". Для этого и наедают атлеты тяжелого веса килограммы. В удар вкладывают свой вес.
Стою – натянут до предела. В глазах багровый сумрак. Чувствую: лицо куда-то скосилось набок. Черт с ним, не до красот…
Это кажется выдумкой, но об этом помнишь, это обращается в привычку движения. Важно не позволить страху размыть эту вызубренность. Ни на мгновение не потерять себя. Сразу нарушится согласованность…
Ничего не вижу, кроме себя в черноте глаз – там я четко вписан в упор и систему рычагов.
Даю ход весу на вытянутые руки. Принимаю на позвоночник – надежная фиксация. Раньше опускать нельзя, не засчитают.
Совершенно слепой жду команды. Не задохнуться бы…
Наконец команда! Прорвалась из черного и очень горячего воздуха…
Есть! Моя взяла!..
Победа! И какая!..
Все доказательства за мной…
Мой мир! Мой!..
Я доказал свою жизнь и свою волю.
Но рана долго не затягивалась, отзвуки болей я нес в себе десятилетия.
Не менее значительную роль, чем экспериментальные нагрузки ("экстремные"), в нервном истощении и срыве сыграла литературная работа. Любой литературный образ и слово ложатся из нервного возбуждения. Недаром я вставал из-за письменного стола опустошенным и измученным, будто таскал тяжеленные мешки. В итоге я палил свечу с двух концов. Я и предположить не мог, что мне может быть износ.
В подобном состоянии обычно помышляют не о рекордах. Для рекорда холят, выхаживают мускулы, заботятся о нервной свежести. А я ступил после рекорда на весы и глазам не верю: без малого на десять килограммов отощал!
Победа из побед! Бессонницы, травмы, резкая и редкая потеря веса – и все-таки завалил рекорд.
Как это много! Каковы же действительные возможности организма! Верно, все дело в ломке почтения перед неизвестным – новыми весами…
Из меня уходил тот, больной человек. Уходил, чтобы уже никогда не возвращаться. Но сила нервного напряжения дала себя знать болезнями в олимпийский год, едва отбился…
Счастливы ищущие!..
"Я, конечно, не хочу выступать в роли безошибочного предсказателя. Мысль о том, что предела совершенствованию нет, посетила меня в Финляндии, где… Юрий Власов, я бы сказал, очень изящно выбросил на вытянутые руки фантастический вес-211 кг",-вспоминал после Бруно Нюберг (Советский спорт, 1963, 19 марта).
Оказывается, даже изящно…
Да, мой друг, жизнь – это всегда акт воли! Сама по себе она не сложится – оборвется или пойдет наперекос…

Глава 140.

В Москве не до тренировок: заедают бессонница и бессилие воли – хвосты болезни. Контролирую свое поведение, даю отчет в состоянии, а подавлен, угнетен, не сплю. Инерция болезненного состояния.
Волком озираюсь на день. Все шаги – будто по обнаженным струнам души. Топчу ее. И люди – казнит их любопытство. Горячеют ночи, нет покоя. Во все глаза смотрю на мир: будто впервые увидел. Мнится жестоким. Ранят слова людей, музыка, смех. Книги – обжигают страницы. И каждое утро – не свежесть чувств, а новое испытание на боль…
12 июня обратился за советом к члену-корреспонденту Академии наук СССР, известному невропатологу Снежневскому. Встреча запомнилась. В комнату вошел загорелый человек, походка упругая, похож на теннисиста. Послушал, посмотрел – и смеется: "Я еще не видел такого здорового во всех отношениях человека. Совершенно нормальная, устойчивая психика, но… истощена работой. Тренировки и всякую работу прекратить. Два месяца отдыхать. После тренируйтесь сколько душе угодно…"
Сколько душе угодно. Моей – так десятка жизней мало, помешана на пробах себя и меня…
Еще бы, и быть иначе не могло: я уже испытал себя, что называется, огнем и убедился – везде и во всем владею собой. Вот только отвратительная разболтанность организма – тут одним волевым управлением не соберешь себя. Нужно время и изменение некоторых величин в тренировках – поправка на опыт.
Я взял отпуск – и на Волгу. Что ж, рассчитываюсь за пренебрежение всеми нормами отдыха, да и сама жестокость экспериментальных тренировок… ведь какой год пробую, перетренировываюсь, с ходу переключаюсь на новый режим работы, снова расшибаюсь, а еще выступления, мощный расход на рекорды, обязательные лекции-встречи (до пятидесяти– в год) и труд за рукописями.
Такое чувство, будто не живу, а пожираю огонь. Выжег он меня, а теперь трудно жить.
Я разумел свое состояние как совокупность ошибок. Шел я на эти ошибки сознательно. Нельзя докопаться до правды тренировок без издержек. Никто не пробовал эти дороги, ни строчки в учебниках. Все заново, все сызнова… О жалобах, обвинениях спорту и думать не смею. Вспоминаю с единственной целью: открыть, показать цену побед, существо борьбы и постижений нового.
"Кто уважает человека,– писал Горький,– тот должен молчать о себе. Кто дал нам злое право отравлять людей тяжелым видом наших личных язв?.." По-видимому, это право все же есть, когда за ним – преодоление, дыхание и строение нового. Пути гладких судеб что утвердили?
По-моему, слова "такова твоя судьба" – лживые. Судьба – понятие посмертное, итоговое. Если способен к восприятию жизни – значит, строй ее, поворачивай. При чем тут судьба? Ведь даже гибель в строительстве цели не есть доказательство судьбы. Сколько раз она уже оборачивалась победой! А победа есть преодоление судьбы, если под таковой понимать и сопротивление среды. Но высший расчет борьбы – это взятие цели, обложение ее разумностью подходов и сохранение в себе достоинства при любых условиях. Жив – значит, сохранены все возможности для доказательства цели. Пока жив человек – ничто не поздно. Я уверен в этом и сейчас, в пятьдесят три года, после жестоких испытаний и потерь (Книга задержалась с изданием, и я еще раз просмотрел ее в январе 1989 года).

Глава 141.

Истощение забежало далеко. Ни июнь, ни июль я не прикасался к штанге. И вообще отказался от тренировок, даже обычных зарядок.
Минул август. При таком пропуске отказ от чемпионата мира неизбежен. Я иначе и не представлял. Что бы ни было, а эксперимент был правильный! Потерять около десяти килограммов веса, в состоянии морального и физического упадка, почти месяц сон не больше трех-четырех часов в сутки, в непрерывных переездах, без правильного питания, без единой полноценной тренировки за этот месяц – и взять рекорд! Значит, я вел тренировки в верном направлении. Следует просто кое-что учесть и повести эксперимент на другом уровне. Я докажу правоту новых методов работы. Я не сомневаюсь: мы на верном пути.
Я растренирован по всем статьям, нужны, по крайней мере, полгода для наверстывания упущенного. С таким настроением я и взялся за тренировки…
Но кто знал о моем срыве? Для всех я оставался первым, которого следовало атаковать и который должен отвечать силой новых рекордов.
В этом смысле примечателен очерк Эверта Лейона в шведском ежемесячном журнале "Аль спорт", напечатанный тогда же (All Sport, 1962, № 7. С. 22-25).
"Звучит как сказка, но это действительно так: 600 кг – заветная мечта феноменального атлета Власова. Сам Власов считает, что сможет добиться результата 600 кг… Если случится что-нибудь подобное – рекорд будет фантастический…"
Это цитата из одного олимпийского издания. Написана она после того, как феноменальный русский атлет побил в Риме, в 1960 году, как полагали, незыблемый рекорд в троеборье…
Не будем толковать, сможет ли Власов или какой-нибудь другой атлет достичь этого фантастического результата. Факт остается фактом: русский опрокинул все существующие представления о том, какую тяжесть может поднимать человек. Француза Шарля Ригуло считали феноменом, и старый Калле Свен говаривал: Шарль силен, как бог…
Рекорд немца Мангера в жиме двумя руками – 145 кг-продержался до 1948 года, пока техничный американский негр Джон Дэвис не увеличил его до 152 кг…
В толчке доминировал с 1947 года Джон Дэвис. Он внес поправку в рекорд Куценко, увеличив его со 171 до 174,5 кг, и потом довел до 182 кг. Шемански показал себя и здесь. В 1953 году он толкнул 187,5 кг, а через год– 192,5 кг. В 1955 году на арену вышел Пол Эндер-сон и поднял рекорд до 196,5 кг. Но в 1959 году в игру вмешался Власов. В 1960 году на Играх в Риме выдающийся русский праздновал триумф – он первым в мире по всем правилам толкнул 200 кг. На штанге стояли 202,5 кг. Вместе с этим рекордом "испарился" также легендарный рекорд Пола Эндерсона… в троеборье, рекорд, который, по мнению специалистов, никогда не мог быть побитым…
После Олимпиады Власов улучшает рекорды… Что ж дальше?.. 50 кг остаются до заветного рубежа. И кто этот феноменальный русский, который поразил мир силой и опрокинул все рекорды?.." (All Sport, 1962, № 7. С. 22-25).
Одновременно в журналах и газетах стали появляться заметки и такого рода:
"Можно быть убежденным, что будут поставлены новые рекорды, когда два величайших тяжелоатлета, олимпийские чемпионы, русский и американец, схожие как две капли воды, столкнутся в лязге штанг начинающегося на следующей неделе в Будапеште чемпионата мира. Юрий Власов, неоспоримый, выдающийся чемпион, с тех пор как впервые завоевал этот титул в 1959 году, и едва ли не национальный герой СССР, готов смело встретить на помосте создателя мировых рекордов Норберта Шемански из США.
Возвращение Шемански после двух операций на позвоночнике, которые прервали его выступления на два года, явилось сенсацией. Немного погодя он накрыл один из рекордов Власова, подняв 362 фунта. У Власова лучший результат в сумме– 1212 фунтов, но нынешняя потрясающая форма Шемански дает ему возможность вплотную приблизиться к этому результату. Он даст бой Власову за каждую пядь…" (Tit-Bits, 1962).
Лестность публикаций оборачивалась требованием незамедлительного отпора Шемански. Я же обитал в постыдно ничтожных рабочих весах. Практически для тренировок лето пропало. Жим и рывок – с апреля ни одной стоящей тренировки, а май базарил силой в турне. Единственное утешение – успокоились травмы.
К новой силе маэстро Шемански я относился недоверчиво. Норбу – тридцать восемь. С возрастом организм отзывается на работу туго. Откуда черпанул силу? Нет, мои главные рекорды не достать. Вздор! Бумажная травля!..
Я заявил об отказе участвовать в чемпионате мира, который был перенесен в Будапешт.
И вдруг решение о моем участии! Без меня титул сильнейшего отходил бы к американцам. Впрочем, вторым номером в команду ввели Жаботинского. Он жаждал померяться силой, давал это понять всем поведением. Его и взяли для прикрытия.

Глава 142.

Чемпионат США 1962 года за Шемански – 1140 фунтов (517,1 кг): Не напрасно трезвонили газеты. Но до моих 550 кг дистанция великовата. Великовата, будь я в той форме.
Результаты Губнера не дошли до нас. Какое место, какова сумма? Зато доходила злость обещаний Губнера подавить мои рекорды. Губнер заявил, что в ближайшее время выдаст 590 кг. Я не встречался с Губнером, но к заявлению отнесся серьезно. Да и как иначе? В 1962 году (как и в 1963-м) результат Губнера в толкании ядра оказался третьим в мире, а значит, он резок, координирован. Весил он 140 кг, и, судя по фотографиям, а они не обманули, мускульным весом, без признаков жира. В росте превосходил меня. Вызывала уважение способность этого атлета выступать и в легкой атлетике, и в тяжелой. Не просто выступать, а быть в тройке лучших Мира (Губнер не поднимется выше третьего места на чемпионатах мира по тяжелой атлетике. В 1966 году он победит на чемпионате США с суммой троеборья 1170 фунтов (530,71 кг)-и всё).

Глава 143.

Снова я форсировал нагрузки, но в этот раз из необходимости. Не оправясь от болезни истощения, я уже опять работал на истощение. Прикрыть свою сборную – сборную страны в схватке с американцами. Как же мучительно я тренировался! Забыл силу, растерял выносливость. Дрябл, нескладен, угрюм…
Никому не выдать свое состояние. Держаться. Перед вызовом Шемански отступление исключено. Придавливала бессонница. Теперь я учился управлять собой в условиях нервного истощения. Вести себя среди нового измерения чувств. Другого выхода нет. Успеть в считанные тренировки разбудить силу. Успеть, успеть…
Толковать о спортивной форме нелепо. Успеть хоть что-то вложить в мышцы. Любой ценой убрать дряблость…
Конечно, я не мог выдать ту, настоящую, силу от зимних тренировок, однако надеялся на преимущество в результатах. В лучших – я недосягаем. Пусть теперь я плох, но преимущество в силе все равно держит меня впереди и должно выручить…
В эти недели я испытал рецидив возвращения бессилия воли – бунт непрерывно насилуемой нервной системы. Организм отзывался бунтом на новое, скоропалительное увеличение нагрузок, но дело требовало преодоления любых чувств и любой усталости.
Я вернулся в зал с первыми днями августа. Значит, до чемпионата мира пять-семь недель. Удручающе короткий срок. Однако оголить команду я не мог.
Тренер выписал цифры обязательных нагрузок – все они чрезмерны для нынешнего моего состояния, но без переката через них нельзя выступать. Не Богдасаров, так я бы сам их записал.
На сборы я не поехал. Тренировался в ЦСК.А, на Ленинградском проспекте. Чувствовал себя скверно. Нарушилась координация – следствие нервного истощения и нервной болтанки с жестокими бессонницами, а порой до отчаяния, жути тяжелых душевных состояний – ничто не способно их унять, беззащитен. Пока воля обозначится, пока ощетинится доводами и сопротивлением… А при нарушенной координации рывок не удавался – тонкое движение зависит от волевого контроля, а какой тут контроль, себе гадок, себя едва ношу. А ведь именно в этом упражнении наиболее силен маэстро Шемански: с 28 апреля у него мировой рекорд. Но я решил в любом случае выйти на помост. Лучше самый жестокий бой, травмы, насилия над собой, чем упрек в трусости или себялюбии…
Я сознавал: природа работает на меня до тридцати лет, но разрушение уже идет. А после сорока пяти распад неизбежен. Сурово, но правда. Однако до сорока пяти еще надо дожить.
А Богдасарова начинали пригибать свои беды. Он поневоле меньше и меньше уделял внимание тренировкам, временами вовсе отпадал от них. Потом заболел – почти на год отнялась нога, но это случилось несколько позже, после чемпионата мира в Стокгольме…
Эксперимент обернулся злом – измочалил силу. Богдасаров к тому же винил и занятия литературой. Он приводил самые убедительные доводы: брошу литературу, сосредоточу энергию только на спорте – не будет равных, великие рекорды застолблю, "при жизни памятник поставят". Я только отмахивался…
Памятник!.. Я еще тащил себя из дряблости и немоготы, когда ударил день выезда.
Впервые выезжал с командой второй атлет тяжелого веса Леонид Жаботинский – для прикрытия. Он непременно хотел выступить, его нельзя было удержать. И понятно: зачем иначе ехать? Меня никто никогда не брал на чемпионаты просто так. Я выезжал на шесть чемпионатов мира и на всех выступал. Как можно отказаться от выступления, если приехал на чемпионат, согласился на участие?..
Итак, вторая встреча с маэстро Шемански, бывшим "самым сильным человеком мира", фанатичным бойцом "железной игры". Губнера я всерьез не принимал, да и самого Шемански – лишь отчасти, только как мастера рывка. Пусть я ослаблен болезнью и турне, но свои 530 кг соберу, а при удаче – и все 540. Эти килограммы я исключал для Шемански. Я исключал, но не он…

Глава 144.

В конце ноября 1986 года (уже при очередном просмотре рукописи этой книги – в который-то раз с 1979 года!) я получил письмо из США. Оно воссоздает,пусть отчасти, обстановку тех лет.
"Дорогой Юрий Власов!
Я старый штангист. Я соревновался штангистом от 1955 года до 1961, когда вы были чемпионом мира. Я тренировался в Детройте, Мичигане. Я был член клуба Шемански "Астро". Это был маленький клуб в подвале малой гостиницы в центре города. Я был студент в университет, где я учился литературе и истории и также русскому языку.
Кроме Шемански у нас в клубе был американский чемпион Джозеф Пулео и пять-шесть других хороших штангистов.
Потому что я читал по-русски, я подписывался на газету "Советский спорт", которую я алчно читал. Когда я приходил в "гим", товарищество,– штангисты меня спрашивают: а что нового о русских штангистах?
Если что-нибудь было в газете о тяжелой атлетике, я им давал известия. Имена и фамилии им нравятся, и они любят произносить их: Власов, Стогов, Минаев, Бушуев, Богдановский, Ломакин, Воробьев и Медведев. Они увлекались этими русскими атлетами и любили звуки странных фамилий и имен.
Когда я услышал, что вы писатель, я… узнал о книге "Себя преодолеть" (это моя первая книга.-Ю. В.)… В Нью-Йорке, во время 1966 года, я шел в русскую книжную лавку "Четыре континента" и заказывать "Себя преодолеть" – ваш "первый подход" в русской литературе. Когда я получил вашу маленькую книгу, я начинал читать с удовольствием…

Юрий Власов – исключительно одаренный и разносторонне развитый человек. Судите сами: военный инженер, многократный Чемпион Мира и Европы, Чемпион Олимпийских игр, историк и писатель, общественный и политический деятель и депутат Государственной думы России. Он, один из немногих атлетов, был удостоен звания «Самый сильный человек планеты».

Юрий Петрович Власов родился 5 декабря 1935 года на Украине, в городе Макеевка Донецкой области. Его отец – Петр Парфенович Власов (1905-1953), выпускник Московского института востоковедения, много лет проработал в Китае на дипломатической работе, а за год до смерти стал чрезвычайным и полномочным послом СССР в Бирме. Мама, Мария Даниловна, была из старинного рода кубанских казаков. Всю свою жизнь она проработала в библиотеке, в последние годы – в качестве заведующей. Именно она привила своим сыновьям Юрию и Борису любовь к литературе. Мария Даниловна ушла из жизни в 1987 году.

С самого раннего детства Юрий Власов мечтал стать офицером или дипломатом, как его отец. На семейном совете было решено, что лучшим началом любой карьеры станет серьезное образование и жесткая дисциплина. Поэтому в 1946 году Юру отдают в Саратовское суворовское военное училище. Именно в училище Власов всерьез увлекся спортом. Он получает второй взрослый разряд по легкой атлетике, занимает призовые места в лыжных гонках, в конькобежном спорте и толкании ядра. На городском соревновании по борьбе занимает первое место.

Активное занятие спортом делает из Юрия Власова настоящего богатыря. В свои неполные пятнадцать лет он имеет вес почти девяносто килограммов. И это при отличной фигуре, в которой нет . Тренеры советуют ему не распыляться, а подумать о серьезном занятии силовыми видами спорта.

Вот, как сам Юрий Петрович Власов вспоминает то время:

Не знаю, как бы сложилась моя спортивная судьба, не прочитай я в училище книгу «Путь к силе и здоровью». зажег мое желание стать сильным и здоровым человеком, он буквально поразил и очаровал меня своим примером.

Окончив суворовское училище с серебряной медалью, в 1953 году Юрий Петрович Власов поступает в Московскую военно-воздушную инженерную академию имени Жуковского. В академии Власов приобщается к занятиям тяжелой атлетикой, хотя раньше особого интереса к ней не проявлял. Его вдохновили быстрые первые успехи в этом виде спорта. К 1957 году он выполняет норматив мастера спорта по тяжелой атлетике. И не просто выполняет норматив, а ставит свой первый всесоюзный рекорд: в рывке – 144,5 килограмма и в толчке 185 килограммов. Примечательно, что значок мастера спорта Власову вручил легендарный маршал Семен Михайлович Буденный.

Я получил колоссальное удовлетворение. Может быть, в первый раз в своей жизни почувствовал, что сделал что-то важное и большое сам. Папа был очень горд моим успехом, — это собственные слова гениального атлета о том памятном дне.

В 1957 году Юрий Петрович Власов устанавливает еще целый ряд общесоюзных рекордов и добивается признания в спортивных кругах, обеспечивая себе заслуженное место в списке лучших тяжелоатлетов Советского Союза. Но большой спорт редко , особенно, когда у начинающего спортсмена еще нет достаточного опыта. На соревнованиях в городе Львове, при попытке поставить свой новый рекорд, Юрий Власов получает серьезную травму позвоночника и ноги. Но нет худа без добра – именно в период реабилитации атлет знакомится со своей будущей женой студенткой-художницей Натальей Модоровой. Поддержка любящей жены, верных друзей, тренеров и медиков позволяет Власову в кратчайшие сроки вернуться на помост для осуществления своих амбициозных планов.

В 1959 году великий тяжелоатлет оканчивает академию с красным дипломом и получает военную специальность – инженер авиационной связи. Еще курсантом Власов решает посвятить себя большому спорту. После обучения он приступает к профессиональным тренировкам в ЦСКА. Его тренером и другом на всю жизнь становится великий Сурен Петросович Багдасаров. В этом же, 1959 году ему присваивают почетное звание – заслуженный мастер спорта, а на Варшавском чемпионате Мира и Европы Юрий Власов становится чемпионом, показав в троеборье 500 килограммов. Тем самым бросая вызов казавшейся непобедимой в то время американской сборной по тяжелой атлетике

1960 год становится триумфальным для Юрия Петровича Власова. Сначала первое место на чемпионате Европы в Милане, где тяжелоатлет повторяет свой рекорд в троеборье. Затем Олимпиада в Риме, на которой были на голову разбиты американские атлеты Норберт Шемански и Джим Брэдфорд. В сумме Власов поднимает 537,5 килограммов. Зрители соревнований рукоплещут советскому богатырю. Ему присваивают почетнейшее звание лучшего спортсмена Римской олимпиады, и награждаю титулом «Самый сильный человек планеты». Благодаря победе Власова тяжелая атлетика на долгие годы становится популярным видом спорта во всем мире.

Юрий Петрович Власов разрушил существовавшие стереотипы, что тяжелоатлет — ограниченный и зацикленный на тренировках субъект. Перед журналистами предстал высокообразованный, интеллигентный человек, способный вести беседы на любые темы, знающий мировую литературу и способный совершенно свободно общаться на французском и китайском языках. Мировая общественность была буквально влюблена в советского спортсмена.

На церемонии закрытия XVII Олимпийских игр Юрий Власов гордо нес знамя советской команды. На чемпионатах Мира и Европы с 1961 по 1964 годы Юрий Петрович Власов неизменно становится чемпионом. Причем чемпионат Европы в Москве он выигрывает с результатом 562,5 килограмма. Поэтому на Олимпийские игры 1964 года в Токио Власов приехал в качестве основного фаворита. Его главным и пожалуй единственным серьезным соперником был товарищ по сборной Леонид Жаботинский. Возможно, Юрий Петрович переоценил свои силы, но в результате тактической борьбы олимпийским чемпионом стал именно Жаботинский, а Власову пришлось довольствоваться утешительным вторым местом. После «поражения» на токийской олимпиаде мастер решил оставить большой спорт. 15 апреля 1967 года на чемпионате Москвы Власов установил свой последний мировой рекорд, а в 1968 году официально простился с большим спортом.

После ухода из большого спорта для атлета не стоял вопрос, чем заниматься в дальнейшей жизни, и он с головой ушел в литературу. Тем более что с 1959 Юрий Власов активно печатает свои очерки и рассказы. Его первая книга – сборник рассказов «Себя преодолеть» — вышла еще в 1964 году, перед поражением на токийской олимпиаде. В 1972 году в свет выходит повесть «Белое мгновение», в 1973 — «Особый район Китая 1942-1945» — плод семилетней работы в архивах СССР. В этой книге автор активно использовал дневники своего отца и издал ее под его псевдонимом Владимиров. В 1976 году поклонники литературного таланта Власова смогли познакомиться с его романом «Соленые радости». в стране менялась и до поры Власов замолчал. Он вообще не любит вспоминать этот период своей жизни. В 1984 году была издана «Справедливость силы». Это и автобиография, и размышления о спорте. Все последующие работы Юрия Петровича Власова в основном историко-публицистические. Это мысли о стране, народе и о месте человека в жизни.

Юрий Власов ушел с помоста, установив тридцать один мировой рекорд. Но спорт не сразу ушел из его жизни. С 1985 по 1987 год Власов был президентом Федерации тяжелой атлетики СССР. После признания Госкомспортом СССР атлетической гимнастики как самостоятельного вида спорта и создания Федерации атлетической гимнастики СССР (апрель 1897 года) Юрий Власов стал ее первым президентом. Но старые травмы не давали забыть о себе. Работу в федерации пришлось оставить из-за ухудшившегося . В последующие три года знаменитый тяжелоатлет перенес несколько сложнейших операций на позвоночнике. И только могучая природная сила, и закаленная в соревнованиях воля помогли Власову вернуться к активной творческой и общественной жизни.

В 1989 году Юрий Петрович Власов был избран народным депутатом СССР. В августе 1991 года атлет участвовал в защите Белого дома. В 1993 году его избрали депутатом Государственной думы. Поднабравшись политического опыта, в 1996 году Юрий Власов пробует свои силы на президентских выборах. Но пройти дальше первого тура у великого спортсмена не получилось. После этой политической неудачи Юрий Петрович Власов надолго замыкается в кругу семьи, где случилась трагедия – умирает его первая жена. Спортсмен заключает второй брак. Самое полное интервью Власов дал в 2005 году, сразу после своего семидесятилетия, корреспонденту «Комсомольской правды». Он рассказал о молодости, родителях; поделился воспоминаниями о своих спортивных успехах; поговорил о судьбе современной России, о своем творчестве, о планах на будущее. В конце интервью Власова спросили, какова его физическая форма в год юбилея.

Не стану хвастаться, — улыбнулся «самый сильный человек планеты», но и в семьдесят лет поднимаю сто восемьдесят пять килограммов.

Активное занятие спортом делает из Юрия Власова настоящего богатыря. В свои неполные пятнадцать лет он имеет вес почти девяносто килограммов. И это при отличной фигуре, в которой нет ни грамма лишнего жира. Тренеры советуют ему не распыляться, а подумать о серьезном занятии силовыми видами спорта.

Вот, как сам Юрий Петрович Власов вспоминает то время:

Не знаю, как бы сложилась моя спортивная судьба, не прочитай я в училище книгу «Путь к силе и здоровью». Георг Гаккеншмидт зажег мое желание стать сильным и здоровым человеком, он буквально поразил и очаровал меня своим примером.

Я получил колоссальное удовлетворение. Может быть, в первый раз в своей жизни почувствовал, что сделал что-то важное и большое сам. Папа был очень горд моим успехом, – это собственные слова гениального атлета о том памятном дне.

В 1957 году Юрий Петрович Власов устанавливает еще целый ряд общесоюзных рекордов и добивается признания в спортивных кругах, обеспечивая себе заслуженное место в списке лучших тяжелоатлетов Советского Союза. Но большой спорт редко обходится без травм, особенно, когда у начинающего спортсмена еще нет достаточного опыта. На соревнованиях в городе Львове, при попытке поставить свой новый рекорд, Юрий Власов получает серьезную травму позвоночника и ноги. Но нет худа без добра – именно в период реабилитации атлет знакомится со своей будущей женой студенткой-художницей Натальей Модоровой. Поддержка любящей жены, верных друзей, тренеров и медиков позволяет Власову в кратчайшие сроки вернуться на помост для осуществления своих амбициозных планов.

1960 год становится триумфальным для Юрия Петровича Власова. Сначала первое место на чемпионате Европы в Милане, Юрий Власов соревнованиягде тяжелоатлет повторяет свой рекорд в троеборье. Затем Олимпиада в Риме, на которой были на голову разбиты американские атлеты Норберт Шемански и Джим Брэдфорд. В сумме Власов поднимает 537,5 килограммов. Зрители соревнований рукоплещут советскому богатырю. Ему присваивают почетнейшее звание лучшего спортсмена Римской олимпиады, и награждаю титулом «Самый сильный человек планеты». Благодаря победе Власова тяжелая атлетика на долгие годы становится популярным видом спорта во всем мире.

Юрий Петрович Власов разрушил существовавшие стереотипы, что тяжелоатлет – ограниченный и зацикленный на тренировках субъект. Перед журналистами предстал высокообразованный, интеллигентный человек, способный вести беседы на любые темы, знающий мировую литературу и способный совершенно свободно общаться на французском и китайском языках. Мировая общественность была буквально влюблена в советского спортсмена.

После ухода из большого спорта для атлета не стоял вопрос, чем заниматься в дальнейшей жизни, и он с головой ушел в литературу. Тем более что с 1959 Юрий Власов активно печатает свои очерки и рассказы. Его первая книга – сборник рассказов «Себя преодолеть» – вышла еще в 1964 году, перед поражением на токийской олимпиаде. В 1972 году в свет выходит повесть «Белое мгновение», в 1973 – «Особый район Китая 1942-1945» – плод семилетней работы в архивах СССР. В этой книге автор активно использовал дневники своего отца и издал ее под его псевдонимом Владимиров. В 1976 году поклонники литературного таланта Власова смогли познакомиться с его романом «Соленые радости». Жизнь в стране менялась и до поры Власов замолчал. Он вообще не любит вспоминать этот период своей жизни. В 1984 году была издана «Справедливость силы». Это и автобиография, и размышления о спорте. Все последующие работы Юрия Петровича Власова в основном историко-публицистические. Это мысли о стране, народе и о месте человека в жизни.

Юрий Власов ушел с помоста, установив тридцать один мировой рекорд. Но спорт не сразу ушел из его жизни. С 1985 по 1987 год Власов был президентом Федерации тяжелой атлетики СССР. После признания Госкомспортом СССР атлетической гимнастики как самостоятельного вида спорта и создания Федерации атлетической гимнастики СССР (апрель 1897 года) Юрий Власов стал ее первым президентом. Но старые травмы не давали забыть о себе. Работу в федерации пришлось оставить из-за ухудшившегося состояния здоровья. В последующие три года знаменитый тяжелоатлет перенес несколько сложнейших операций на позвоночнике. И только могучая природная сила, и закаленная в соревнованиях воля помогли Власову вернуться к активной творческой и общественной жизни.

Юрий Петрович Власов депутатВ 1989 году Юрий Петрович Власов был избран народным депутатом СССР. В августе 1991 года атлет участвовал в защите Белого дома. В 1993 году его избрали депутатом Государственной думы. Поднабравшись политического опыта, в 1996 году Юрий Власов пробует свои силы на президентских выборах. Но пройти дальше первого тура у великого спортсмена не получилось. После этой политической неудачи Юрий Петрович Власов надолго замыкается в кругу семьи, где случилась трагедия – умирает его первая жена. Спортсмен заключает второй брак. Самое полное интервью Власов дал в 2005 году, сразу после своего семидесятилетия, корреспонденту «Комсомольской правды». Он рассказал о молодости, родителях; поделился воспоминаниями о своих спортивных успехах; поговорил о судьбе современной России, о своем творчестве, о планах на будущее. В конце интервью Власова спросили, какова его физическая форма в год юбилея.

Не стану хвастаться, – улыбнулся «самый сильный человек планеты», но и в семьдесят лет поднимаю сто восемьдесят пять килограммов.

«Выстоять!

Длинный коридор из людей. Я шагаю на помост. Немного позади - тренер. Впереди большой зал, - тишина и штанга. На штанге рекордный вес.

Поправляю трико, ремень. С ваты в руке тренера вдыхаю нашатырный спирт. Подхожу к штанге и пробую гриф. Иногда он заклинивается. И не проворачивается. Можно повредить кисти.

Гриф отличный. Насечка впивается в кожу. Острая, не стерта руками. Такой гриф называют «злым». Словно наждак, он беспощадно сдирает кожу с груди и шеи, оставляя на них багровые ссадины. Зато хват в кистях - мёртвый. Пальцы не разожмутся.

Расставляю ступни. Предельно точно. Отклонение нарушит движение. Штанга не пойдет по выгодному пути.

Ступни на месте. Закрываю глаза и распускаю мышцы. Тело, как плеть, висит безвольно. Шевелю губами. Читаю любимые стихи. Ритуал. Он будит меня и помогает собраться...

«В тебе прокиснет кровь твоих отцов и дедов.
Стать сильным, как они, тебе не суждено.

На жизнь, её скорбей и счастья не изведав,
Ты будешь, как больной, смотреть через окно.

И кожа ссохнется, и мышцы ослабеют,
И скука въестся в плоть, желания губя.

И в черепе твоём мечты окостенеют.
И ужас из зеркал посмотрит на тебя. Себя преодолеть!..»

(Из стихотворения «Меч» Э. Верхарна - Прим. И.Л. Викентьева).

Себя преодолеть!
Преодолеть! Я дрожу и горю. Сжимаюсь. Мельком оглядываюсь. Проскальзывают трибуны, - люди, огни.
Я неправильно потянул штангу. И чтобы «поймать» её и удержать на груди - сильно нагнулся вперёд.
Плохо!
Выпрямляюсь и думаю лишь об одном: устоять. Сойду - изменится верное положение штанги, мышц и туловища. Незаметно, но изменится. А это почти всегда верная неудача.
Нет, стою. И штанга на груди.
Воздух. Глотнул и замер. Скованы мышцы. Вес перекладываю на грудь, освобождая от тяжести руки. Кисти расслаблены. Локти вдоль корпуса.
Жду команды судьи и дрожу. Тяжело и неудобно так стоять. Спина заломлена назад. Штанга сдавливает сосуды, и в голове нарастает гул. Если судья ещё задержит хлопок - не одолею «железо».
Команда! Врос в усилие. Штанга сорвалась с груди и стремится вверх. Звон в ушах. Гул натянутых мускулов. Точно басовые струны рокочут.
Проскочить бы «мёртвую» точку. Самый дурной момент. Одна группа мышц, отключаясь, передаёт усилие следующей. А та, следующая, - в положении крайне невыгодном и поэтому не развивает наибольшей мощности. Штанга здесь может остановиться, а борьба... закончиться.
Вжимаюсь в усилие! Такое ощущение, будто я вдавился в какую-то форму! И вдавился изо всех сил. И все равно я еще вжимаюсь!
Готовился к яростной схватке, ожидая огромного сопротивления, а штанга уже проскочила «мертвую» точку и сама лезет на вытянутые руки. Рвануло за ней. Больно хрустнули позвонки. Теряю равновесие. Значит, неудача.
Выстоять!
Вот-вот оторвутся носки и судьи не засчитают попытку. А попытка почти удалась, только бы удержать равновесие.
Обрушился, точно стена высоченного дома, крик. Кричат люди. Крик подхлестывает.
Не сдаюсь. Из последних сил упираюсь руками. Весь я в музыке. На пределе ревут басовые струны - самые мощные мускулы. Вплетается стон маленьких, крохотных волоконцев.
Балансирую корпусом. Ступни перекатываются в ботинках, но ботинки неподвижны. Их нельзя отрывать от пола. Запрещено правилами.
Слушаю штангу над головой. Слушаю, как одно большое ухо.
Держать!
Резкая боль в позвоночнике. Будто удар сапогом.
Ничего вокруг, кроме дерганого пёстрого пятна. И оттуда навстречу - крик людей. Он удерживает меня. Заставляет не повиноваться боли и выпрямляет до упора руки.
«Гхы!» - вырывается воздух из груди. - Есть! - голос судьи.
Сразу навалилась усталость, как громадная мокрая простыня.
Я возвращался домой. Бинты поддерживали плечи, шею. Давили на горло. Волнами стихало возбуждение. А я шёл и шёл. И невозможно было унять радость...»

Власов Ю.П., Выстоять! / Себя преодолеть. Рассказы, М., «Молодая гвардия», 1965 г., с. 5-8.